Читайте также:

Соня легко прогнала бы меня на улицу, ни за что бы не простила, ее голос помаленьку тает, сворачивается, как улитка, в панцирь не достать. Мне приходится прислушиваться изо всех сил. Промыла руки от ее рук. От ее рукопожатий вечно рвущимся к пожатиям, практически сжатиям сердца. У меня няня, знаешь, вышивает эти рушники, залюбуешься. Белая, с рушником, переброшенным сквозь локоть. Я поняла, что с такой барышней замечательно ходить в баню. Она закатывает до локтя рукава прозрачной обширной рубахи, забирает меня, враз ставшую краткой и неловкой, на руки и накладывает на пьяно пахнущий посторонним вкусным потом деревянный полок. Как красные сморщенные крылья с еле видными ниточками пальцев, кои бережно, по-матерински кутают меня. Становится не страшненько и не стыдно за наготу. Я даже ничего не слышала о ней. Почему-то все как-то затихло и все замолчали, будто перед грозой. Все имелось так хорошо, как может иметься лишь перед огромной, полыхающей фейерверками, грозой. Жанна двигает нижней челюстью, пробуя вместить в нее "счастлива". Я знаю, что это маловероятно и невозможно, чтоб ей удалось.

Видео по теме






Предыдущая страница
Комментарии:4                                      опубликовано: 07 сентября 2010 07:19:29